Flute Quartet No. 1

М.Р.

«Безволие — преддверье высшей воли». Михаил Кузмин

Полупрозрачная пупырчатая дверь
Стеклянная. За ней — ни лиц, ни силуэтов
Не разглядеть: но лишь теплеют пятна света,
И флейты слышен звук. Что там за ней? Проверь.

Да, страшновато. Там, должно быть, белый конь,
Ковёр там -самолёт, растянутый над бездной,
Как паутинка льда в апреле (только тронь!)
И множество вещей как будто бесполезных.

Но как без них? Куда? Не жизнь — а маета,
Верченье белки в клетке, выбранной со вкусом.
И переплёт дверной подобием креста
В свидетели зовёт Младенца Иисуса.

© Кира Черкавская, 30 марта 2010.

* * *

Весна. Весна, а смена декораций,
Так иль иначе, требует усилья.
И в жанре романтических нотаций
Высвистывает птичка редондильи.

Предупреждает, и корит, и плачет,
Страстей перебирая список длинный.
А пёрышки её сердечко прячут
Средь влажных веток: голых и невинных.

© Кира Черкавская, 27 марта 2010.

Реплика. № 3

— Где бы мы ни были… — Нет никакого «мы».
Если (а это случится) дойдём до точки
(Разом решатся вопросы сумы-тюрьмы),
За всё ответить придётся поодиночке.

То, что известно подушке твоей, никто
Здесь не узнает. Да мало ли, что лепечут
Губы во сне. И дрожание плеч пальто
Лишь уловило в тот тёплый весенний вечер.

— Всё-таки… — Всё-таки не забывай меня,
Где бы мы ни были. Что бы там ни случилось,
Чёрная птичка в лучах вчерашнего дня
Вечным чириканьем к нам призывает милость.

© Кира Черкавская, 26 марта 2010.

Реплика. № 2

… Да, одиночество. Но сколь различны
Уединенье и от’единённость.
Внутри толпы становишься безличным.
Мой шар стеклянный! Лёд мой. Отстранённость

Моя хвалёная… Вы вновь пробиты.
Сквозняк развоплощенья в уши свищет.
И без ветрил старухино корыто
Летит в волнах. И счастия не ищет :-)

© Кира Черкавская, 25 марта 2010.

Хуана и Лавиния (Памяти Елены Шварц)

«Любовь — как соль, и ей всегда вредит
Как недостаточность, так и чрезмерность.»
Хуана Инес де ла Крус*.

Сестра Хуана ближе мне Лавинии.
Так же, как соль любви — дороже инея.
И разговор мой горестен с Хуаной
О той, чьё сердце — рана. Рана? Рана.
Прощай, Лавиния. Привет, сестра Хуана.
Что там — за линией огня, анжамбемана?
Какую соль вы обрели взамен
Страданий, трепета, иллюзий, перемен?

© Кира Черкавская, 23 марта 2010.

* Перевод с испанского Инны Чежеговой (Исп.: «… de aquel que de mi amor réditos cobra; / porque es la sal del gusto al ser querida: / que daña lo que falta y lo que sobra».)

Памяти Елены Шварц

«Не может, братия мои, смоковница
приносить маслины или виноградная лоза смоквы.
Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду» (Иак. 3:12).
«И как соль, рассыпает Он по земле иней,
который, замерзая, делается остроконечным». (Сир. 43:21).

Тебе читателя такого,
Как я, совсем не нужно было.
Твоё горячечное слово
Холодным ужасом по жилам
Моим текло. А стало — солью.
Кристаллом острым. Безотрадным.
Его я растоплю. Но — больно.
Так больно. Страшно. И досадно.

© Кира Черкавская, март 2010.

* * *

Розоватый мёд гречишный
Льётся на землю с небес.
Шорох, шёпот еле слышный.
Полукругом — зимний лес.

Здесь Война была. Теперь же
Мир мы заключаем тут.
И ни_что не будет прежним:
Облаками вдаль плывут

Обольщенья и надежды
(Кто там разбивает лёд?
Для чего закрыты вежды?).
Остаётся — только мёд.

Мёд поэзии, вобравший
Мёд вечерния зари.
Длится, длится день вчерашний
У Всегдашнего внутри.

© Кира Черкавская, 18 марта 2010.

Реплика

… но Жизнь есть жизнь: и подготовка к смерти —
Всего лишь часть назначенных заданий.
Прекрасна сакура, но в мире так_же есть
Бананы, помидоры и картошка…
Есть колос. Есть зерно. И есть мука.
Есть тесто пресное. И есть опара.
Маца, блины, багет... И каравай
Не непременно для себя печённый.
Моцарт и Mozart есть. И у него
Есть Реквием и есть Сороковая…

© Кира Черкавская, 18 марта 2010.

* * *

Отколупнув ракушечки со дна
Своей лодчонки, — понадёжней спрячь
От тех, с кем арифметика нежна,
Но кто не знает посложней задач.

Обломится пусть ноготь, и луна
Его ущерб на небе повторит;
И песенка — хоть хорошо слышна —
Не всё и не со всеми говорит.

© Кира Черкавская, 16 марта 2010.

Парное

М.Р.

I. Почти Пародия

Не то, не это, не любовь, не ревность, —
Над нами торжествует — Повседневность
И разъедает всё, как кислота
Пространства-времени Чеширского Кота.


II. Разговор

— Всё тонет в повседневности.
— Поверь,
Отнюдь не всё: Кой-что да остаётся.
Пусть — спит, но — как от выстрела — проснётся
И вломится в незапертую дверь.

© Кира Черкавская, 15 марта 2010.

Ломоносовский, 14

Ползёт с карнизов снег подтаявший, и дом
Вздыхает о весне: Не нынешней — тогдашней.
И эхо смерти той, и тех рыданий гром
Живут и будут жить — в его имперских башнях.

Дом вспоминает их — тех женщин, что его
Построили. И тех, кто им служил конвоем.
И он хранит их слёз солёное тепло,
Не разделив его на «доброе» и «злое».

Надежды, трепет, боль, отчаянье и страх
И беспощадный мат, и тихий скрип зубовный
Хранит его кирпич. Они в его стенах
Как в жизни — сплетены. Как в смерти — безусловны.

Он пережил их всех. И нас переживёт.
Живучий монумент монстроидальной кладки.
И снова март придёт. И снова дом вздохнёт,
Отбрасывая тень на детскую площадку.

© Кира Черкавская, 5 марта 2010.

Март

Открылся вид на небо.
Наверное и путь.
Что взять с собою? Хлеба —
не выйдет. Ну и пусть:
Возьму с собою парка
заснеженную гладь,
чтоб было летом жарким
на чём стишки писать.

© Кира Черкавская, 9 февраля 2010.

Камея

Я нашла её через (плюс-минус) почти столетие.
Но узнала не сразу. Она же меня приметила.
И пришлась по руке, по душе и по сердцу. По памяти:
Рим и траурный Лондон, Петрополь, Москва… Вместе нам идти.

Вместе в море вернуться и пеною стать и на гребне волн
К небесам взлетать. Ты — мой парус, а я… Я — твой утлый чёлн.
Я твой дом земной, ты в его окошках нездешний свет.
Исполненье сна. Вдохновение на остаток лет.

© Кира Черкавская, 2 марта 2010.