Той зимой, в декабре
она стала ко мне добрее.
Я скорее смогу умереть,
чем понять почему. — Скорее
я смогу забыть
маслянистой фруктовой розы
горьковатый запах. Забыть
её грусть и слёзы.
И любовник, и муж
поклялись ей в любви «до гроба».
Но — война: И послуш-
ные долгу погибли оба.
Одного в гробу привезли.
А второй — далёко
от её земли
спит в могиле своей глубокой.
И что нужды в том,
кто из них победил в войне той,
раз любви их дом
опустел. — Никого в нём нету.
В декабре, зимой
она стала со мной помягше:
делит груз со мной
грусть-печали своей всегдашней.
© Кира Черкавская, декабрь 2009
понедельник, 28 декабря 2009 г.
вторник, 24 ноября 2009 г.
* * *
Кто жил и мыслил (хоть немножко)
Средь шестимесячной зимы,
Тот знает — мы живём в матрёшке:
Тюрьма в тюрьме внутри тюрьмы.
© Кира Черкавская, 22 — 23 ноября 2009
Средь шестимесячной зимы,
Тот знает — мы живём в матрёшке:
Тюрьма в тюрьме внутри тюрьмы.
© Кира Черкавская, 22 — 23 ноября 2009
пятница, 13 ноября 2009 г.
* * *
Les cendres de Claes battent sur mon coeur
Возвратный путь всегда короче
И сквозь метель, тайгу и жуть
Твой «смешанный» вагон грохочет:
«Не-по-за-будь-не-по-за-будь».
И непривычный воздух воли
Тебе теснит больную грудь,
И сердца стук колёсам вторит:
Не позабудь. Не позабудь.
Ты одолеешь искушенье:
Ты победишь себя — опять.
И воплотишь своё решенье
Не забывать. Не забывать.
И ты расскажешь нам об аде,
Которого не стоит знать.
Теперь и я, к твоим тетрадям
Клонясь, решу — не забывать.
И тёплою московской ночью
Озноб мне не даёт уснуть:
И ваша кровь в висках грохочет:
«Не-по-за-будь-не-по-за-будь».
© Кира Черкавская, ноябрь 2009
Возвратный путь всегда короче
И сквозь метель, тайгу и жуть
Твой «смешанный» вагон грохочет:
«Не-по-за-будь-не-по-за-будь».
И непривычный воздух воли
Тебе теснит больную грудь,
И сердца стук колёсам вторит:
Не позабудь. Не позабудь.
Ты одолеешь искушенье:
Ты победишь себя — опять.
И воплотишь своё решенье
Не забывать. Не забывать.
И ты расскажешь нам об аде,
Которого не стоит знать.
Теперь и я, к твоим тетрадям
Клонясь, решу — не забывать.
И тёплою московской ночью
Озноб мне не даёт уснуть:
И ваша кровь в висках грохочет:
«Не-по-за-будь-не-по-за-будь».
© Кира Черкавская, ноябрь 2009
четверг, 10 сентября 2009 г.
* * *
Я наконец расслышала твой голос,
Раскрыв давно подаренную книгу.
И повстречала в ней своих знакомых:
И собеседников, и чужестранцев.
Стихи ведь не кроссворд и не шарада,
А хлеб и воздух — краденый и горький:
Но непременно реет (г)альциона
За кораблём замостьинского гостя.
И зрячим пальцам много здесь работы,
Но чуждый ритм дыханье мне сбивает.
Я пробую на вкус и цвет твой голос:
В нем много нежности, но мало силы.
© Кира Черкавская, август 2009
Раскрыв давно подаренную книгу.
И повстречала в ней своих знакомых:
И собеседников, и чужестранцев.
Стихи ведь не кроссворд и не шарада,
А хлеб и воздух — краденый и горький:
Но непременно реет (г)альциона
За кораблём замостьинского гостя.
И зрячим пальцам много здесь работы,
Но чуждый ритм дыханье мне сбивает.
Я пробую на вкус и цвет твой голос:
В нем много нежности, но мало силы.
© Кира Черкавская, август 2009
понедельник, 17 августа 2009 г.
Марина
Обернулась сорокой.
Чрез решётку окна улетела.
И охрану до срока
Сняли с бедного нищего тела.
В этой странной стране
Все царям — без разбору холопы.
Ты не знала, что в ней
Нет дорог, а звериные тропы
Не приводят к жилью.
И вожатых твоих погубили.
В непричастность твою
Не поверили. В братской могиле
Приготовили место.
И что-то там впрямь закопали.
Только что — неизвестно.
И где. Сколько бы ни искали.
Ни друзьям, ни врагам
За тобою лететь — не по силе.
Все они уже — там...
Всё же ты с ними встретилась? Или...
Или так и живёшь
В своём ведьминском птичьем обличьи:
Смотришь, как ни за грош
Расстаются с дешёвым величьем
Властелины судеб;
Видишь, — как среди ночи сорочьей
Плесневеет твой хлеб,
Воздух твой... И вмешаться — не хочешь
© Кира Черкавская, первая половина августа 2009
Чрез решётку окна улетела.
И охрану до срока
Сняли с бедного нищего тела.
В этой странной стране
Все царям — без разбору холопы.
Ты не знала, что в ней
Нет дорог, а звериные тропы
Не приводят к жилью.
И вожатых твоих погубили.
В непричастность твою
Не поверили. В братской могиле
Приготовили место.
И что-то там впрямь закопали.
Только что — неизвестно.
И где. Сколько бы ни искали.
Ни друзьям, ни врагам
За тобою лететь — не по силе.
Все они уже — там...
Всё же ты с ними встретилась? Или...
Или так и живёшь
В своём ведьминском птичьем обличьи:
Смотришь, как ни за грош
Расстаются с дешёвым величьем
Властелины судеб;
Видишь, — как среди ночи сорочьей
Плесневеет твой хлеб,
Воздух твой... И вмешаться — не хочешь
© Кира Черкавская, первая половина августа 2009
вторник, 21 июля 2009 г.
Надежда I: Вторая Книга
О, всех времён мечты девчачьи!
Разруха — не помеха им:
Над «голубой лисичкой» плачу...
Над Вами. С ним. Над вами с ним.
И над ровесницею Вашей —
своею бабушкой, семьёй
своей. Жесток и страшен
Урок страны моей родной.
© Кира Черкавская, июнь — 21 июля 2009
Разруха — не помеха им:
Над «голубой лисичкой» плачу...
Над Вами. С ним. Над вами с ним.
И над ровесницею Вашей —
своею бабушкой, семьёй
своей. Жесток и страшен
Урок страны моей родной.
© Кира Черкавская, июнь — 21 июля 2009
Надежда II: * * *
Здесь нет никакого народа:
Все скрепы распались давно.
Лишь жиденькой речи разводы
Пятнают полей полотно.
Венчали. Затем — раз-венчали.
Молчали. Венчали с-нова.
И мысли в мозгах заскучали.
И в глотках засохли слова.
И вот по убитым равнинам
Мутант-недоносок ползёт.
И в битвы не верят мужчины.
И жён проливается мёд.
© Кира Черкавская, 4 — 6 июля 2009
Все скрепы распались давно.
Лишь жиденькой речи разводы
Пятнают полей полотно.
Венчали. Затем — раз-венчали.
Молчали. Венчали с-нова.
И мысли в мозгах заскучали.
И в глотках засохли слова.
И вот по убитым равнинам
Мутант-недоносок ползёт.
И в битвы не верят мужчины.
И жён проливается мёд.
© Кира Черкавская, 4 — 6 июля 2009
Надежда III: * * *
Всё меньше тех, кто боль твою — своею
Назвав, готов за всё держать ответ:
Ведь прошлое со временем бледнеет,
И пролитая кровь теряет цвет.
© Кира Черкавская, 11 августа 2009
Назвав, готов за всё держать ответ:
Ведь прошлое со временем бледнеет,
И пролитая кровь теряет цвет.
© Кира Черкавская, 11 августа 2009
воскресенье, 14 июня 2009 г.
К * *
Я говорю. Но ты не хочешь — знать.
Ты хочешь видеть — рябь равнины моря.
И гул глубин, что горним вихрям вторят,
Комфортную не потревожит гладь.
© Кира Черкавская, 13 — 14 июня 2009.
Ты хочешь видеть — рябь равнины моря.
И гул глубин, что горним вихрям вторят,
Комфортную не потревожит гладь.
© Кира Черкавская, 13 — 14 июня 2009.
четверг, 4 июня 2009 г.
Имена
«Ihr Name hat es gewollt, und Sie haben den Namen gewählt»
Zwetajewa — Rilke
«Мы выбираем наши имена»...
Или они — нас, всё же, — выбирают?
Так боги (с?) нами в шахматы играют,
Где ларчик — и без крышки, и без — дна.
© Кира Черкавская, 3 — 8 июня 2009.
Zwetajewa — Rilke
«Мы выбираем наши имена»...
Или они — нас, всё же, — выбирают?
Так боги (с?) нами в шахматы играют,
Где ларчик — и без крышки, и без — дна.
© Кира Черкавская, 3 — 8 июня 2009.
понедельник, 1 июня 2009 г.
Ни заботы, ни труда...
Дрожит серебряное пёрышко
Дрожит серебряное горлышко
И рифм серебряные зёрнышки
пронизывают мир — до донышка
Оправдывает бренность — речь. Её
Хранителям бояться — нечего.
Ни смерти нет, и ни забвения —
для Ритма. И для Вдохновения.
© Кира Черкавская, май 2009.
Дрожит серебряное горлышко
И рифм серебряные зёрнышки
пронизывают мир — до донышка
Оправдывает бренность — речь. Её
Хранителям бояться — нечего.
Ни смерти нет, и ни забвения —
для Ритма. И для Вдохновения.
© Кира Черкавская, май 2009.
суббота, 30 мая 2009 г.
Ученица III: Scribo
Продышаться чтобы (не — продать,
не — понравиться, не — приглянуться).
Выдохнуть, во-влечься, не-проснуться...
И всё выше ноту (нотой!) брать.
© Кира Черкавская, 30 мая 2009.
не — понравиться, не — приглянуться).
Выдохнуть, во-влечься, не-проснуться...
И всё выше ноту (нотой!) брать.
© Кира Черкавская, 30 мая 2009.
пятница, 22 мая 2009 г.
Ученица. II: Твои Слова
Любила. Знала. И забыла
Надолго — на
Полжизни. Их стихии сила
Дошла — до дна
Души моей: И угнездилась,
И дарит — плод.
И то, о чём всю жизнь молилась —
Произойдёт.
© Кира Черкавская, 21 мая 2009.
Надолго — на
Полжизни. Их стихии сила
Дошла — до дна
Души моей: И угнездилась,
И дарит — плод.
И то, о чём всю жизнь молилась —
Произойдёт.
© Кира Черкавская, 21 мая 2009.
четверг, 14 мая 2009 г.
Ученица. I: «Préjugé»
I haven’t learned yet to speak as I should, calmly. Czesław Miłosz
Примериваю втуне твой корсет:
Он грудь теснит, а в талии свободен?
А! В самый раз! Когда другого нет
щита от черни: бездарей, уродин
безмозглых — беспонтовых этих Мил
Смирновых… «Мал и мерзок»??? Как же Пушкин,
писав о Байрона записках прав! — И был,
и остаётся. — Медные полушки
всё режут свою правду: Золотой
у них покрыт вонючею коростой…
Позволь мне — Ученицей! — за тобой
чрез все века… Брести? Лететь! Непросто,
но весело и жутко — быть… Щитом.
Мечом. Плащом. Кольчугой. Отголоском.
Собою. Сплошь исписанным Листом.
И девочкой — ничьей — темноволосой.
© Кира Черкавская, 8 — 9 мая 2009.
Примериваю втуне твой корсет:
Он грудь теснит, а в талии свободен?
А! В самый раз! Когда другого нет
щита от черни: бездарей, уродин
безмозглых — беспонтовых этих Мил
Смирновых… «Мал и мерзок»??? Как же Пушкин,
писав о Байрона записках прав! — И был,
и остаётся. — Медные полушки
всё режут свою правду: Золотой
у них покрыт вонючею коростой…
Позволь мне — Ученицей! — за тобой
чрез все века… Брести? Лететь! Непросто,
но весело и жутко — быть… Щитом.
Мечом. Плащом. Кольчугой. Отголоском.
Собою. Сплошь исписанным Листом.
И девочкой — ничьей — темноволосой.
© Кира Черкавская, 8 — 9 мая 2009.
среда, 6 мая 2009 г.
* * *
Я не пишу стихов. — Созвучья своевольно
приходят вдруг. — Средь снов и тишины.
И даже те, что были сожжены,
вдруг возвращаются порой. — Смешно. И больно.
© Кира Черкавская, 1994 (?) — 2009.
приходят вдруг. — Средь снов и тишины.
И даже те, что были сожжены,
вдруг возвращаются порой. — Смешно. И больно.
© Кира Черкавская, 1994 (?) — 2009.
воскресенье, 3 мая 2009 г.
ФД. I: Взрослое
Здесь хмурый лес деревню сторожит.
Пространство здесь парализует волю.
Здесь под камнями боль моя лежит:
Живёт. Не умирает поневоле.
Здесь о прошедшем позабыть нельзя:
Две ели глаз затягивают в омут.
И ветер плещет, утлый дом неся
от одного не-бытия — к другому.
© Кира Черкавская, апрель 2009
Пространство здесь парализует волю.
Здесь под камнями боль моя лежит:
Живёт. Не умирает поневоле.
Здесь о прошедшем позабыть нельзя:
Две ели глаз затягивают в омут.
И ветер плещет, утлый дом неся
от одного не-бытия — к другому.
© Кира Черкавская, апрель 2009
ФД. II: Детское
Выздоравливай, Дружочек, не болей,
не грусти. Набухли почки тополей.
Скоро будет настоящая весна.
Скоро ты у нас останешься. — Одна.
Разлетятся Брат и Сёстры — кто куда:
по соседству и в другие города.
Будем видеться мы с ними — иногда.
Ты — останешься со мною. — Навсегда.
Выздоравливай. И больше не болей.
Скоро-скоро снег совсем сойдёт с полей.
И начнётся настоящая весна.
И острее станет давняя вина.
Но и крепче будет — верная любовь.
Рюкзачок к отъезду в отпуск приготовь.
И отправимся с тобою мы туда,
где слезы прозрачней талая вода.
По-над лесом там две ёлочки растут.
Мы задержимся у них — на пять минут:
Я причину тебе вряд ли расскажу.
И у камешков тихонько посижу.
Там — под ними — глубоко запрятан страх.
Человек — не Бог. Не всё в его руках.
Но об этом знают Люди. А тебе —
не дано, Малыш, противиться Судьбе.
Выздоравливай, Дружочек, не болей,
Нам подарит жизнь немало светлых дней.
О конце не стану думать я пока.
Так весна твоя прозрачна и легка.
© Кира Черкавская, апрель 2009
не грусти. Набухли почки тополей.
Скоро будет настоящая весна.
Скоро ты у нас останешься. — Одна.
Разлетятся Брат и Сёстры — кто куда:
по соседству и в другие города.
Будем видеться мы с ними — иногда.
Ты — останешься со мною. — Навсегда.
Выздоравливай. И больше не болей.
Скоро-скоро снег совсем сойдёт с полей.
И начнётся настоящая весна.
И острее станет давняя вина.
Но и крепче будет — верная любовь.
Рюкзачок к отъезду в отпуск приготовь.
И отправимся с тобою мы туда,
где слезы прозрачней талая вода.
По-над лесом там две ёлочки растут.
Мы задержимся у них — на пять минут:
Я причину тебе вряд ли расскажу.
И у камешков тихонько посижу.
Там — под ними — глубоко запрятан страх.
Человек — не Бог. Не всё в его руках.
Но об этом знают Люди. А тебе —
не дано, Малыш, противиться Судьбе.
Выздоравливай, Дружочек, не болей,
Нам подарит жизнь немало светлых дней.
О конце не стану думать я пока.
Так весна твоя прозрачна и легка.
© Кира Черкавская, апрель 2009
суббота, 4 апреля 2009 г.
Производственное
Сколько же прекрасных книжек издается!
Сколько ж издается всякого говна!
И душа рыдает, и душа смеется!
Крыша улетает, текстами полна!
© Кира Черкавская, 2009, «Гелеос»
И душа рыдает, и душа смеется!
Крыша улетает, текстами полна!
© Кира Черкавская, 2009, «Гелеос»
пятница, 3 апреля 2009 г.
Ленке
Из окна твоего — небо.
Никогда не скажу: «Мне бы...»
Хотя дряни подлил бармен,
мне не нужно чужой — «кармы».
Хоть в окошке моём — крыши,
а в шкафу платяном — мыши,
Может, где-то — в иной жизни —
Будет солнечно. Ты — свистни,
если вдруг там меня встретишь
и узнаешь (на Том Свете,
иль на Этом — в другой коже.
Кто заранее знать может?)
Словом, если меня снова
повстречаешь, — одно слово
ты скажи (через все Стиксы
я услышу, пойму): «Трикси».
И пароль этот твой славный
мне позволит Судьбы давней
разбросать и собрать камни.
И увидеть, какой — главный.
Впрочем, всё и не так может
быть. И Бог с ним. Но мы, всё же, —
не какие-то там белки
в Колесе. Циферблат, стрелки —
не убийцы, раз слов тайной
мы владеем. В краю дальнем
будем снова с тобой — вместе.
Да, банально, что «мир тесен»,
но родных забывать — нам ли
и друзей — нам душой равных?
И сквозь Леты туман сизый
я отвечу тебе: «Лиза».
© Кира Черкавская, март — 2 апреля 2009
Никогда не скажу: «Мне бы...»
Хотя дряни подлил бармен,
мне не нужно чужой — «кармы».
Хоть в окошке моём — крыши,
а в шкафу платяном — мыши,
Может, где-то — в иной жизни —
Будет солнечно. Ты — свистни,
если вдруг там меня встретишь
и узнаешь (на Том Свете,
иль на Этом — в другой коже.
Кто заранее знать может?)
Словом, если меня снова
повстречаешь, — одно слово
ты скажи (через все Стиксы
я услышу, пойму): «Трикси».
И пароль этот твой славный
мне позволит Судьбы давней
разбросать и собрать камни.
И увидеть, какой — главный.
Впрочем, всё и не так может
быть. И Бог с ним. Но мы, всё же, —
не какие-то там белки
в Колесе. Циферблат, стрелки —
не убийцы, раз слов тайной
мы владеем. В краю дальнем
будем снова с тобой — вместе.
Да, банально, что «мир тесен»,
но родных забывать — нам ли
и друзей — нам душой равных?
И сквозь Леты туман сизый
я отвечу тебе: «Лиза».
© Кира Черкавская, март — 2 апреля 2009
четверг, 19 февраля 2009 г.
* * *
«Там, думал, и умру — от скуки, от испуга» И.Б.
От скуки. От тоски.
В предчувствии испуга.
От дружеской руки
(скорее тут — по-друга:
у них порой в чести —
убить — и не заметить).
От тяготы пути
в метель — с мечтой о лете.
От тщетной суеты.
От толчеи вокзальной.
От затхлой духоты
в квартире коммунальной.
От… Впрочем, и одной
достаточно причины.
Тот, кто еще живой,
умел менять личины.
Не приспособлюсь я —
никак. Судьбе спасибо,
Что мой тотем — змея.
Змея. Мимоза. Рыба.
© Кира Черкавская, 18 февраля 2009
От скуки. От тоски.
В предчувствии испуга.
От дружеской руки
(скорее тут — по-друга:
у них порой в чести —
убить — и не заметить).
От тяготы пути
в метель — с мечтой о лете.
От тщетной суеты.
От толчеи вокзальной.
От затхлой духоты
в квартире коммунальной.
От… Впрочем, и одной
достаточно причины.
Тот, кто еще живой,
умел менять личины.
Не приспособлюсь я —
никак. Судьбе спасибо,
Что мой тотем — змея.
Змея. Мимоза. Рыба.
© Кира Черкавская, 18 февраля 2009
вторник, 10 февраля 2009 г.
* * *
Лицо моё, лицо!
Не потерять тебя бы.
Я видел столько раз,
как превращалось в жабу
прелестное вполне
и милое созданье. —
Так проверяет нас
на вшивость мирозданье.
Зане его Творцом
мы созданы — вчерне.
© К.Ч., 9 — 10 февраля, 2009
Не потерять тебя бы.
Я видел столько раз,
как превращалось в жабу
прелестное вполне
и милое созданье. —
Так проверяет нас
на вшивость мирозданье.
Зане его Творцом
мы созданы — вчерне.
© К.Ч., 9 — 10 февраля, 2009
среда, 4 февраля 2009 г.
Встреча
Ты — моя муза лихая.
Зубодробителен — ритм.
Годы идут (не считаю):
с каждым — все меньше болит.
Кудри — седые! (о, Боже!))
Прежний — рассеянный — взгляд.
Да уж, — мы были моложе.
Лучше? Вот это — навряд.
© Кира Черкавская, 4 февраля 2009
Зубодробителен — ритм.
Годы идут (не считаю):
с каждым — все меньше болит.
Кудри — седые! (о, Боже!))
Прежний — рассеянный — взгляд.
Да уж, — мы были моложе.
Лучше? Вот это — навряд.
© Кира Черкавская, 4 февраля 2009
воскресенье, 1 февраля 2009 г.
Моему флорентийскому кувшину
And the crack in the tea-cup opens
A lane to the land of the dead
W.H.Auden
Так долго прожил с трещиной, что мне
казалось, что иного и не будет.
Теперь сухой твой остов на окне
Напоминает и тревожит... Будит...
Но не обнимет больше никогда
серебряную ложечку вода.
© Кира Черкавская, 1 февраля 2009
A lane to the land of the dead
W.H.Auden
Так долго прожил с трещиной, что мне
казалось, что иного и не будет.
Теперь сухой твой остов на окне
Напоминает и тревожит... Будит...
Но не обнимет больше никогда
серебряную ложечку вода.
© Кира Черкавская, 1 февраля 2009
пятница, 30 января 2009 г.
Двухтомник Дневников Мура
М.Ц.
Край крыши. Крюк. Иль Камы брег крутой...
Отказ. Побег. Прощай. И — Бог с тобой!
А отпрыск твой — пророчеств страшен плен —
вослед тебе: сквозь голод, холод, тлен.
Но смерти нет, для тех, кем жив язык:
читаю я — с конца — его Дневник.
Смешно и жутко. Кончен том второй.
Не верь. Не бойся. Первый — предо мной.
Отказ. Побег. Прощай. И — Бог с тобой!
А отпрыск твой — пророчеств страшен плен —
вослед тебе: сквозь голод, холод, тлен.
Но смерти нет, для тех, кем жив язык:
читаю я — с конца — его Дневник.
Смешно и жутко. Кончен том второй.
Не верь. Не бойся. Первый — предо мной.
© Кира Черкавская, 29 — 30 января, 2009
вторник, 27 января 2009 г.
* * *
Лихорадочно листаю.
Лихорадочно дышу:
Лихорадочно читаю.
Лихорадочно пишу.
Лихо! Радуешься? Рано.
Лихорадит не впервой.
— Хуже заживают раны,
и неладно с головой.
— Разве раньше было ладно?
— Было. — Было так и сяк.
Мир внутри — колюче-ватный.
Мир снаружи — кавардак.
Но покамест я летаю,
головой клонясь к листу.
Что сумею — то узнаю.
Что успею — то прочту.
— Об ином мечтать… — Мечтаю.
Льда хрустящею слюдой
таю. Таю. Таю. Таю.
Таю. Становлюсь водой.
© Кира Черкавская, янарь 2009
Лихорадочно дышу:
Лихорадочно читаю.
Лихорадочно пишу.
Лихо! Радуешься? Рано.
Лихорадит не впервой.
— Хуже заживают раны,
и неладно с головой.
— Разве раньше было ладно?
— Было. — Было так и сяк.
Мир внутри — колюче-ватный.
Мир снаружи — кавардак.
Но покамест я летаю,
головой клонясь к листу.
Что сумею — то узнаю.
Что успею — то прочту.
— Об ином мечтать… — Мечтаю.
Льда хрустящею слюдой
таю. Таю. Таю. Таю.
Таю. Становлюсь водой.
© Кира Черкавская, янарь 2009
Подписаться на:
Сообщения (Atom)